Валбьорн Гундарссон
121212
Поскольку прошло уже немало времени с момента выхода последней главы, думаю, нелишним будет кратко напомнить, что происходило раньше. Итак:
121212В предыдущих главах:
121212Добравшись до Виндхельма, Хельга по воле случая встречает в таверне Тита Пулло, дезертировавшего центуриона имперской армии. Желая заручиться его поддержкой, она раскрывает ему секрет того, что на троне сидит самозванец. Хотя Пулло соглашается помочь ей в шантаже ярла, сначала он хочет разобраться со своими делами в городе, включающими уничтожение организации людей, считающих себя вампирами. Чтобы получить необходимые для этого средства, Пулло и Хельга вынуждены работать на фру Рагнгильдру и ее сына, которые занимаются торговлей наркотиками. Притворяясь клиентами, они договариваются о встрече с неким господином Раном, главой конкурирующей банды…
121212
— Значит, Люций Ворен жив? — спросил Пулло.
Это был неожиданный вопрос: никто из нас двоих не упоминал о центурионе со дня нашей встречи, да и вообще заговаривали мы нечасто.
Мне потребовалось немного времени, чтобы соотнести вопрос с происходящим, прежде чем я ответила:
— Да. По крайней мере, насколько я знаю.
Пулло медленно кивнул.
— Учитывая его безудержное стремление повидаться с тобой, я бы сказала, что это может перемениться.
— Где ты его видела?
— Он любезно сопроводил меня д самой конунговой территории.
— А, — хмыкнул Пулло, — у него всегда было больше смелости, чем ума.
Я хотела продолжить, но не стала. К моему удивлению, наемник добавил сам:
— Он неплохой человек, Люций Ворен. Конечно, он чтит Империю в любом ее виде, и часто ставит приказы первее того, что сам думает…
Но не когда дело касается тебя.
121212— Но сердце у него хорошее. Он всегда был чистоплюем, знаешь. Поэтому мы и не уживались. Потом я увидел, чего стоит его Империя.
— А раньше не видел?
— Раньше мне не приказывали пытать гражданских. У меня уже тогда были… свои сомнения в том, так ли правильно, что мы тут делаем. Вся эта война… настоящий враг не здесь. Он лежит за проливом, как кит, и ждет, когда мы сами попадём к нему в пасть. Ему на руку вся эта междоусобица.
— Тебе бы книжки писать, — вздохнула я. — Да что толку: люди в такое не поверят. Они, видишь ли, быстро забыли про далекую войну где-то на юге. Альтмеров они ненавидят, это точно, но так же они ненавидят и вас, и любых других меров, не говоря уж о кошках с ящерицами. Они-то и не видели никаких альтмеров никогда, по большей части. А вас, — я ткнула Пулло пальцем в грудь, — они видят, и видят на своей земле. И драться они хотят с вами, а не с какими-то заморскими страшилищами.
— Я знаю, — только и ответил Пулло.
Мы прошли какое-то расстояние молча. Улица здесь была необычно прямой, но оставалась узкой в полном соответствии с традициями.
— Ну, что еще скажешь? — спросила я, не особо надеясь на ответ. Как правило, Пулло игнорировал все мои попытки заговорить, но за последние несколько минут мы и так обменялись большим количеством слов, чем за пару минувших дней, так что, подумала я, почему бы не попытать счастья?
— Мне не нравится, что теперь фру верховодит, — отозвался тот.
— Ого! У тебя сегодня день откровений, а?
— Как хочешь.
— Да нет. Просто обычно ты и на вопросы редко отвечаешь, а тут тебя прямо не заткнуть. Не нравится, да? Скажу тебе, мне тоже.
Пулло поморщился:
— Ты не… тебе это просто, ну, не нравится. Просто потому что. Потому что тебе вообще не нравится, когда над тобой кто-то стоит.
— А тебе?
— А я говорю, именно фру. Старый Нефстинн был далеко не подарок, но от него я понимал чего ожидать. Тут… — он покачал головой.
— Не нравится, когда баба верховодит?
— Не в том дело. И она, и этот сынок ее… Зря мы с ними спутались. Лендманн был полный мерзавец, но с ним я и то чувствовал себя спокойнее.
— Погоди-ка — мы с ними спутались, потому что ты сказал!
Пулло пожал плечами. Больше в тот день он не разговаривал.
***
Следующим утром, принимая нас с Пулло у себя в поместье, Валбьорн был особенно приветлив: видно было, что ход дел ему крайне приятен. Как бы сильно я не желала не признавать этого, мне, все же, нравилось ловить на себе прямой взгляд его добрых глаз и следить за озорной его улыбкой.
— Надеюсь, и дальше все пойдет не хуже, — подытожил он, когда Пулло закончил рассказ. — Матушка моя, правда, я боюсь, обозлится, как узнает, что наших людей постигла м-м-м, печальная участь, но — что поделать, что поделать? Я, признаюсь, и не ожидал другого исхода. Приходится чем-то жертвовать, не правда ли? — он посмотрел на меня.
— Полагаю, что так, — ответила я прежде чем Пулло успел вмешаться. — Если у вас много людей, конечно.
Валбьорн рассмеялся. Справа от меня недовольно завозился в кресле Пулло.
— Вот видишь, — сказал лендманнов внук, — вот как нужно подходить к делам. А не как ты любишь: то не по чести, это не по чести… хочешь меня убить, а, Пулло? Я знаю, хочешь.
— Я пришел не слушать твои колкости. Я сделал, что ты хотел. Теперь ты сделай то, чего хочу я.
Валбьорн покивал.
— Твои вампиры и оборотни… не удивлюсь, если ты и дракона найдешь в выгребной канаве.
— Я понимаю, что ты этого не видел, — перебил его наемник, — но поверь, просто поверь: это страшно. Этим не нужно шутить. По крайней мере, не при мне.
— Какой же ты скучный, Пулло, — разочарованно потер глаза Валбьорн. — Не понимаю, что дед в тебе нашел.
— Спроси его.
В ответ на это аристократ отнял руки от лица и посмотрел на бывшего центуриона прямо и, как мне показалось, враждебно.
— Ну и чего ты от меня хочешь? — спросил он, впрочем, своим нормальным тоном. — Я же сказал — человек, который тебе нужен, мне неизвестен. Это значит, что ты можешь сделать с ним все, что захочешь, и никто не обозлится. Ну, — опять лучезарно улыбнулся и обвел нас — свою маленькую аудиторию — знающим взглядом Валбьорн, — никто, чьей злобы тебе стоило опасаться.
— Все так, — тяжело кивнул Пулло, — но проблема в том, что их культ, скорее всего, знает обо мне. Я не был достаточно осторожен, пока не осознал, насколько он разросся. Мне нужно, чтобы кто-то составил распорядок его дня. Я бы сам это сделал, но если он меня заметит — то наверняка поймет, кто я.
— Ты настолько известен среди вампиров? Я не удивлен.
— Очень смешно.
— По-другому и не бывает, Пулло.
— Их предводитель — херсир Харкон — по-змеиному умен и проницателен.
— Харкон? Думаю, о нем я слышал.
— Он сразу сопоставил одно с другим — смерти своих приспешников и мои появления в тех местах, — продолжил сигнифер, будто его и не перебивали. — Догадался, что это не были просто исходы пьяных драк, или старая месть… Когда я попытался допросить человека в темнице Рифтена, меня там уже ждали. Не надень я тогда кольчугу… Тот человек был как-то связан с культом. И вот, стоило мне только припугнуть контрабандистов по приказу фру Лайлы — ну, и подраться в трактире — как кто-то тут же узнал.
— Может, засаду устроил кто-то другой, — вставила я. Хотя мне и хотелось выложить то, что я знала об Ульфрике перед Валбьорном, история Пулло меня почему-то заинтересовала. — Врагов у тебя, поди, хоть отбавляй.
— Не в том месте, — покачал он головой, словно большой пес. — Они знали, куда я заявлюсь. Подстерегли меня там. Вот я и стараюсь не засветиться здесь — не с твоей, кстати, помощью. — И он уставился на меня.
— Значит, хочешь, чтобы я слежку установил? — вмешался явно уже заскучавший Валбьорн. — Как, бишь, его..?
— Маний Фабий. Поверенный в храме в Рыбном.
Валбьорн макнул перо в чернильницу, достал его, капнув на столешницу и выругавшись от этого, и несколько неуверенно записал имя на листе бумаги.
— Надо побыстрее бы это сделать, — кисло сказал Пулло. — Боюсь, новости о сделке с эльфами скоро разойдутся по городу. Не хочу повторения истории.
— А я говорила, что нужно назвать ненастоящие имена.
— Мое лицо выдало бы нас, — спокойно парировал он. — Тогда бы слухи поползли куда быстрее. Так они увидели, что я с ними честен, и, хочется верить, расслабились.
— Ну да, — хмыкнул Валбьорн, — а еще вспомнили о деловой этике и необходимости сохранить твою личность в тайне. Так или иначе, не забывай, что через три дня ты должен встретиться с этим господином Раном.
— Я помню. За это время мне нужен отчет о Фабии — и о его друге.
— О друге? — непонимающе вскинул бровь Валбьорн. — У него теперь и друг есть?
— Я говорил, — устало вздохнул центурион. — Возможно, брат. Скользкий такой тип… если верить моим информантам.
— Скорее я поверю в эту ахинею про дракона, разоряющего имперские земли, чем в то, что ты не сходил посмотреть сам, — погрозил на это пальцем сын фру.
— Ну да, — признал Пулло. — Я был осторожен.
— Твое дело, — пожал Валбьорн плечами. — Смотри не сыграй в ящик до того, как исполнишь свою роль в моем деле, однако.
121212— Я могла бы последить за этими церковниками, — сказала я. — Все равно делать до турдаса нечего.
— Нет, — резко ответил бывший сигнифер.
— Ты не доверяешь своей напарнице, Пулло?
Пулло помедлил:
— Нас могли видеть вместе. Согласись, мы — запоминающаяся парочка, — он вымученно улыбнулся.
— Справедливо, — признал Валбьорн, но я была гораздо устойчивее к очарованию центуриона:
— То есть ты ходил сам посмотреть, и тогда ничего тебе не казалось неосмотрительным? А теперь я не могу следить за ними — следить, понимаешь? — это подразумевает некоторую скрытность — потому, что нас, видите ли, видели вместе.
— Это тоже справедливо, — сказал Валбьорн и перевел взгляд на Пулло. — Что ты на это ответишь?
— Я тебя знаю едва неделю, — ответил тот мне. — Почем… почем мне знать — может, ты с ними заодно? Лучше уж я буду держать тебя рядом.
— Да, заодно, — я встала с кресла, — тоже пью кровь и ем жаркое из младенцев.
Я вышла из комнаты, сопровождаемая хохотом Валбьорна и приглушенными ругательствами наемника.
Тяжелая дверь закрылась за моей спиной с сырым стуком. В доме было сумрачно. Я постояла перед дверью, собираясь с мыслями.
И почему меня так разозлило глупое недоверие Пулло? Да пусть хоть подавится им, будто бы мне нужно его понимание! Везде враги у него, чтоб его. Сильно я хотела ему помогать с его делами. Надо было додуматься — предлагать ему что-то! Будет мне урок! Ублюдок одноглазый, мать его так!
Она подошла неслышно — это был ее дом, и она знала, куда ступать. Ее выдали духи — странный аромат, что-то едва заметное, но совершенно чуждое запаху застарелой хвори, которым был пропитан особняк.
Фру Рагнгильдра приблизилась ко мне. Она была выше меня и намного увереннее, чем я могла бы надеяться когда-либо стать. По ее лицу было видно, что ей уже далеко не двадцать и не тридцать, но красоты эта женщина не утратила.
— Ты с Пулло, девочка? — спросила она — потребовала ответа.
— Да… сударыня. — Я изобразила поклон. Уже давно мне не приходилось этого делать, и я очень хотела не начинать больше сызнова, но манера дочери лендманна держаться буквально не оставляла другого выбора.
— Хорошо, — ответила она, хотя мне было решительно непонятно — что в этом хорошего. — Я надеюсь, он ведет себя с тобой подобающе?
— Да, сударыня…
— Он не пристает к тебе?
— Нет, сударыня…
— Хорошо. Мой муж, да восхитят его свершения Шора, считал, что может приставать ко мне.
Она замолчала, но я сочла за лучшее ничего не говорить.
— Тогда мой отец объяснил ему, как все обстоит на самом деле, — завершила она. — Если Пулло доставляет тебе проблемы — скажи мне, и это прекратится.
Почему она вообще об этом говорит?!
121212— Тит Пулло… — начала я осторожно, — возможно, он и не самый приятный компаньон, но он знает, как держать себя в руках. Сударыня.
— Точно? — глаза фру ухитрялись оставаться одновременно насмешливыми и безразличными.
Я кивнула:
— Да, ваша милость.
— Я рада это слышать, — слегка кивнула она.
Выждав немного и убедившись, что она больше ничего не собирается говорить, я отступила:
— С вашего позволения…
Она промолчала — только ее глаза и запах ее духов не оставляли меня.
Я спускалась по лестнице с достаточной скоростью, чтобы покинуть дом как можно скорее, но не слишком большой, дабы не навлечь на себя гнев фру.
Когда я была уже у самых дверей особняка, она меня окликнула — тихо, но этот голос заставил бы меня остановиться в любую бурю:
— И еще кое-что, девочка.
Я обернулась. Выглядело это глупо — я стояла возле двери, всем своим видом показывая свое желание уйти, а она застыла, большая и белая, на балконе второго яруса.
— Да, сударыня?
— Я не хочу оскорблять тебя подозрениями, но если где-то в глубине ты думаешь о том, что хорошо бы смотрелась рядом с моим сыном…
— Я не…
— То имей в виду: стоит тебе подумать об этом чуть громче, или представить это в красках, не говоря уже о том, чтобы предпринять что-то — и тебя не станет.
— Я вовсе не…
— И поверь, меня не остановит то, что ты окажешься беременной. Теперь иди. Надеюсь, ты подумаешь над тем, что услышала.